Артековская БИБЛИОТЕКА Артековская БИБЛИОТЕКАБиблиотека 
Поделись!    Поделись!    Поделись!
  АРТЕК +  


...у Артека на носу





Вспоминают артековец 1980‑го Олег Матюхин и его друзья по 7‑му отряду 9‑ой смены.
"Лазурная дружина"



   См.также: интерактивная карта «Лазурного» Артека

   Читайте о «Лазурном» Артеке: книги, воспоминания, исторические очерки



ПРЕДИСЛОВИЕ

Как тебе рассказать про «Артек»?
Это – звёздная детства пора,
Это – дружба и память о тех,
С кем кружились при свете костра.

С возрастом мы с сожалением начинаем понимать, что дверь в детство заперта. Страна беззаботного детства осталась, где-то там по ту сторону. Но если немного захотеть, внимательно осмотревшись вокруг, и убедившейся, что поблизости нет сильно мнящих себя взрослыми, то, наверное, можно попробовать заглянуть в маленькое отверстие замочной скважины, двери забвения, которая отделяет нас от детства, и вновь, чуточку попробовать почувствовать себя моложе, годков так на двадцать пять.

Человек имеет от Бога одно замечательное свойство, способность долго сохранять в глубинных тайниках сердца значимые положительные эмоции, когда-то пережитых радужных дней. Особо те события, которые вошли в нас с яркими детскими впечатлениями.

Артек - самое яркое событие детства. Море тёплых чувств тогда влилось в наши души приливом необычайных впечатлений. Прошло время, шумные и озорные воды детства давно ушли с отливом от наших берегов далеко за горизонт, но влага тех разливов храниться у артековцев в сокровенных вместилищах их сердец.

Годы неумолимо текут в русле реки времени в одном направлении, вспять не обратишь. Мы, в рутинной суете повседневной жизни утоляем жажду от иных вод. Но приходят времена, когда только та вода, что хранится в сокровенных сосудах души способна напоить иссохшую душу. Гигантская стена отделяет взрослого человека от шумного моря детства. Этой весной я отложил все свои взрослые дела и на три недели уехал в страну счастливого детства - Артек. Сделал попытку перелезть через стену забвения, и отчасти мне это удалось.

Я стал гостем той страны. Помогли мне осуществить эту мою мечту бывший мой начальник лагеря «Лазурный» Галина Станиславовна Суховейко, и зам. генерального директора МДЦ «Артек» Ерохин Сергей Вячеславович. От всего сердца я благодарен этим замечательным людям, ветеранам нашего Лазурного лагеря.

Я искал хоть что-то о моём отряде в Архивах Москвы и нашёл там выписку, в которой сообщалось о том, что архивы «Артека» периода с 1969 года находятся в «Артеке». С этой выписки из архивной книги начался путь в мой «Артек» - страну ушедшей звёздной поры. Мне очень хочется найти и собрать свой отряд. К сожалению, Минеев Валера и Кузина Татьяна отошли на суд Божий в мир иной. Из далёкого детства у меня сохранились адреса ребят и девчат моего отряда, каждый с пожеланиями на прощание. В тот самый скорбный день, день расставания с Артеком, они собственноручно написали в артековской тетради свои домашние адреса. Ты помнешь артековец этот свой день?

Через четверть века, когда я приехал снова в Артек, то оказалось, что этот день, именно, чей-то прощальный день со своим, ставшим на всю жизнь любимым, лагерем.

С трепетом в душе я шёл по той дороге, которая начиналась у приёмного пункта Лазурного, места, где нас двадцать пять лет назад впервые переодели в артековскую форму, в направлении милых сердцу четырёх двухэтажный домиков, тех самых дач, в которых мы коротали тридцать осенних ночей. Волновался. Ведь за пролетевшие, как сон годы могло многое измениться. Для этого мне нужно было, спустится вниз в долину ушедшего детства, по той самой длинной, белокаменной лестнице, которая когда-то нас привела в необычайную по тем временам сказку под названием «Лазурный Артек». Она, всё так же, как, и в то счастливое время, погружена в вечнозелёный коридор ароматных кипарисов. В детстве аромат их был такой силы, что в его объятиях словно в головокружительном артековском вальсе кружилась голова. К сожалению, этот вальс остался по ту сторону двери времени.

На этой самой лестнице я встретил группу плачущих детей – милых ребят и девчат Лазурят. Они, поднимались вверх по этой лестнице, так же тихо плача, как, и я, в далёком 1980 году. Они провожали взглядом уже уходящий в прошлое Лазурный Артек. Одно не подвластно времени, и я тогда, и они в этот раз, со слезами на глазах, с печалью в сердце расставались с любимым Лагерем.

Мало что изменилось за пролетевшее, словно дуновение ветра время, разве что галстуки стали разноцветными, да у меня борода выросла лопатой.

Артек 1980 У памятника Героям-Артековцам А как вырос зелёный Артек. В мою бытность осенью садоводы высадили саженцы двух пальм у Камня героев-артековцев. Сейчас это высокие пальмы, стоящие в почетном карауле у мемориала героев.



АРТЕК МОЕГО ДЕТСТВА

В 1980 году Москва принимала эстафету очередных Олимпийских игр. Это был незабываемый праздник спорта. Город власти привели в надлежащий порядок. Детей же постарались вывести из столицы по детским лагерям. Так в Артеке появилась в те дни московская смена, состоящая из столичных мальчишек и девчонок.

Для меня этот год стал годом двойного праздника, впечатления от которого остались на всю жизнь. Я был заурядным учеником школы №1 г. Кашина Калининской области. Совершенно неожиданно для меня педсовет школы принял решение, что в Артек поеду именно я. В то время это был предел мечтаний любого мальчишки. Стать артековцем тогда было все ровно, что, наверное, стать космонавтом.

Калининская область в ту незабываемую девятую смену направила двадцать девять своих посланцев, в том числе и меня.

Артек начался для меня с Симферопольской перевалочной базы. Там нас пересортировали по возрастам, и лагерям. Отряды формировались как школьные классы из сверстников. Оттуда нас повезли, усадив в автобусы в страну моей детской мечты под названием «Артек».

Въехали мы в лагерь через КПП, которое было по соседству с пограничной заставой, нашими шефами. За те многие годы моего отсутствия в лагере, время многое стёрло из памяти, но это КПП в некоторых устойчивых образах сохранялось все эти годы. Оно снилось мне во сне. В этих мечтах я пытался в него войти, и пройтись по памятным местам детства.


Спустя четверть века с трепетом в сердце я вошёл в его врата в качестве гостя, те образы, что мне были явлены во сне, оказались близки с реальностью. Может быть, потому что они вошли в детское сознание как нечто таинственное, врата в сбывающуюся мечту. Вспоминая Артек, они первые являлись в моём сознании.


25 октября 1980 года наша калининская делегация, вернее то, что от неё осталось после распределения в Симферополе, прибыла на приёмный пункт лагеря Лазурный. Ребят из нашей делегации распределили по разным отрядам. Так я и Саша Грошев, ученик сельской школы из Весьегонска, стали артековцами девятой смены, седьмого отряда, дружины Лазурная, гражданами страны незабываемого детства.

Артек - это, прежде всего детский мир, страна незабываемых ярких впечатлений, реальная сказка. Навязываемые старшими идеологические прививки не входили глубоко в нашу кровь и плоть. И нас защищал иммунитет детства. Идеология была нужна взрослым. Они играли в свою, взрослую сказку, которая не очень-то была и интересна нам, уж слишком много в Артеке было интересного кроме неё.

Артек нас встретил тепло и ласково. На дворе потихонечку, как-то нехотя сдавал свои позиции октябрь, а Южный берег ласкал нас теплым солнцем. Взрослые ходили в рубашках с коротким рукавом вплоть до нашего отъезда. Так, когда я проснулся в поезде, подъезжающем к Москве, кругом уже лежал снег, хотя в Симферополе, провожающие нас, были одеты по-летнему. Этот погодный контраст устойчиво занял своё место в кладовой моей памяти. Так что за время пребывания в лагере мы не ощущали себя обделенными теплотой и лаской Артека.

Уезжая в Крым, я мечтал поселиться где-нибудь рядом с виноградником или непременно у южного экзотического сада, чтобы на долгие годы вперёд вдоволь наесться крымских фруктов и ягод. Каково же было моё разочарование, когда я увидел совсем иную реальную картину. Передо мной предстал осенний пейзаж - пожелтевшие, и подчистую выбранные, виноградники, которых было великое множество в окрестностях Артека.

Дорога через горный перевал довольно сильно потрепала мой вестибулярный аппарат. Мне было непривычно такое первое путешествие на автобусе через горы. Это неприятное до тошноты чувство подлило масла в огонь разочарования.

Но всё разом изменилось, когда нас привели обедать в артековскую столовую. Трапеза была отменна, главное то, что в её рационе было вдоволь, того о чём я мечтал дома - богатый выбор фруктов и винограда.

Я был счастлив. После шести недель проведенных на ветру, в грязных картофельных полях своего района, здесь в Артеке не надо было никуда ходить с шефской помощью или просто инкогнито, дабы тайно, не по-тимуровски ублажить природные позывы собственного желудка. Не зря говорят старые люди: «путь к сердцу мужчины проходит через его желудок», я бы перефразировал так: путь к сердцу артековца проходит через артековскую столовую. Спасибо нашим поварам, кормившим нас от души, за наше артековское счастье.


В те годы попасть в Артек было почетно. Педагогический состав отбирали тщательно, лучших из лучших. Педагоги любили детей, мы это чувствовали, и отвечали взаимностью.


Вожатыми нашего отряда стали Нина Александровна Удегова из Удмуртии и Ромас С. Бейнорас из Литвы. Артековский вожатый, для нас детей, болеющих подростковым негативизмом, был высоким авторитетом.

«Я никогда не думал, что наш отрядный вожатый такой выдумщик, такой мастер всяческих игр и забав. Он столько знает удивительных секретов: умеет превратить каждый час жизни отряда, каждый наш шаг в незабываемый и неповторимый праздник. А сколько он знает необычных легенд и рассказов - не счесть!», - так отзывались о своих вожатых артековцы 80-х.

Только тогда я ощутил себя частью артековского движения, когда нас переодели в артековскую форму. Форма очень много значила для нас. Она нас объединяла и ровняла, и только личные качества отличали нас друг от друга.

Самый первый сбор нашего отряда состоялся в отрядной комнате. Нас собрала там вожатая Нина, Ромас был в отъезде, он, как и Нина заочно учился в университете на юридическом факультете.

Первое наше знакомство в отряде друг с другом прошло по артековской традиции. Мы все сидели, передавая, друг другу веточку душистого кипариса, веточку Дружбы, так мы её называли, и каждый, кто принимал эту эстафету, рассказывал о себе. Так мы знакомились друг с другом. Что я мог о себе тогда рассказать?

«Родился и жил в Москве, до тех пор, пока у меня не умерла от продолжительной болезни Мама, это случилось чуть более года назад. Папа умер, когда мне было только два года. Я переехал на новое место жительства на родину мамы в город Кашин. Это очень красивый старинный город. В нём очень много Церквей (Мама моя была верующим человеком, до 12 лет я побывал не в одном монастыре и церкви Советского союза). Я очень скучаю по своим московским товарищам. Мы были очень дружны. На новом месте меня очень хорошо приняли. Я поступил в четвёртый «Б» средней школы номер один. И сразу подружился со всем классом, но более всего с мальчиком по имени Олег Заверткин, он башкир по национальности и самый лучший на свете друг. В Артек меня направили за хорошую работу в колхозе на уборки картофеля. Весь сентябрь и первые числа октября наш шестой «Б» самоотверженно помогал взрослым убирать урожай. Меня наградили фотоаппаратом и послали сюда. Пионером я стал в третьем классе ещё в Москве, нас торжественно приняли в пионеры в музее Люберецкого вертолётного завода. На новом месте меня избрали членом Совета Дружины школы. Увлекаюсь астрономией. Собственными руками сделал телескоп-рефрактор. Люблю физику и математику. Мечтаю стать астрономом».

Вечер знакомств отряда Нина Александровна, так с почтением по имени отчеству именовали мы нашу вожатую, организовала под ночным небом у костра. Над головами было разлито небесное молоко, звезды сияли бесчисленной россыпью драгоценных небесных камней. Так начинался для нас романтический Артек.

Что такое артековский костёр? Это, прежде всего приверженность древним казачьим, воинским традициям в походах воинов-дружинников собираться вместе у костра, у которого ели, спали, решали вопросы, поставленные жизнью и смертью, веселились, в общем, жили жизнью дружины, боевого отряда. Дружинник происходит от славянского слова «друже», что значит друг. Дружба - великое чувство, отношения между людьми, основанные на общей тайне, преданности даже до смерти общему делу и друг другу. Если отбросить прочь, на свалку истории коммунистический довесок, то эта артековская традиция прекрасна по форме и духовно не опасна по своему внутреннему содержанию. Здесь нет и намёка на то, что артековский костёр - это своего рода форма поклонения вечному адскому огню.

Что касается до организации пионерских дружин, отрядов и звеньев, то вся эта структура глубоко исторична, а главное естественна нашей славянской культуре.

До середины 12 века в Киевской Руси была дружинная организация. Дружина – вооруженный отряд при князе в Киевской Руси, участвовавший в военных походах, управлении княжеством и личным хозяйством князя. Делилась она на старшую дружину, состоящую из бояр, которые стояли во главе дружины, и были приближены к князю, и на «Молодшую», или как их ещё называли отроками. Пионерская организация позаимствовала старинную дружинную организацию своих подразделений, придав им свой своеобразный колорит. Пионерская дружина также делилась на старшую дружину - комсомол (вожатский корпус) и отроков или пионеров. Кто был князем, нет сомнения - Партия.

Встарь управлением и воспитанием «молодшой» дружиной занималась старшая дружина.

Так что нет никакой нужды менять доставшуюся от пионерских времён систему организации дружин, отрядов и звеньев. Звеньевые - те же десятники.

Князья, тысяцкие, сотники, десятники - всё это начальные люди на Руси. По их образу нужно понимать все подразделения в Артеке, доставшиеся в наследство от Советского Артека, и принять всё хорошее по форме, как наследство, но с более глубоким исторически-осмысленным содержанием, Византийско-Славянским. Так как Артек расположен на перекрёстке этих цивилизаций, и здесь очень богатый выбор интересных идей и возможностей для их воплощения ребятами, это будет способствовать расширению их исторического кругозора.


Некоторыё спросят, а какой национальности Артек? Уникальность Артека в том, что в нём нет такой идеологии как национализм. Он родился и вырос, как государство, идеология которого Детство, а оно, как вы знаете, не имеет национальности. Не для кого не секрет, что Русь, объединявшая в себе восточнославянские племена и составлявшая единое этническое пространство, жила в окружении множества народов, совершенно не похожих на неё. На границах соприкосновения с чужеродными культурами нередко проходила напряженная борьба за выживание. Но Русь год от года крепла, расширяясь всё шире и дальше, делая некогда чужие и враждебные ей народы родными и мирными. Это уже потом, за грехи свои, Руси пришлось много пострадать, недаром летописи нашего народа пестрят такими строчками как: «За грехи наши наслал Господь на землю нашу врагов, моры, глады…», пришлось ослабленным многими разорениями отдельным её частям выбираться из затянувшегося кризиса самостоятельно, попав под влияние враждебной иноземной силы, которая всегда сеяла вражду, действуя по принципу, разделяй и властвуй.

Артек 1980 Возле столовой Лазурного У Артека прекрасная миссия сплачивать и дружить детей всех народов, независимо от их веры или расы. Детство ещё не догматизировано идеологией взрослых, оно в силу своего противостояния диктату старших, принимает в свой, пусть наполненный множеством фантазий детский мир сверстника, где главный закон - дружба, а не противоречия запутавшихся взрослых.

Потом, уже, вырастая, они на всю жизнь хранят в своих сердцах память о ней, несмотря на то, что враждебные силы сеют межнациональную рознь. И это помогает, не озлобится, и выжить в кризисное время в многонациональной стране.

Исторически, не без Промысла Божьего, расширение Руси происходило на восток. Туда неслось Слово Божье. Так оно уж получилось, что на востоке образовалось мощное государственное образование под названием Россия, вобравшее в себя, как западную, так и восточную культуры, выработав универсальную русскую культуру. Русский классический язык, созданный на основе диалектного под влиянием священного Церковно-Словянского языка творческой и научной элитой, стал языком межнационального общения на всём общерусском пространстве. Украинский и Белорусские языки - это диалектные языки, языки коренного местного народа, на которые так же сильно оказывают своё влияние соседствующие культуры. На западе Польская, Венгерская, Румынская, на востоке Русская. И в западной, и в центральной, и в восточной Украине свои культурно языковые особенности, которые сформировались исторически. Их нужно уважать, и понимать, а не враждовать. Совместно вырабатывать свой классический колорит языка.

Язык Артека - это язык приехавшего туда ребёнка, а не искусственно навязанный из мира взрослых политических тенденций. Если он говорит по-русски, то его речь не должна, испытывать дискриминации со стороны чего-то не поделивших взрослых. В Артеке должен быть один язык, язык детства, не имеющего никакого повода к вражде, непониманию и преткновению культур.

Артек нас приучал занимать активную позицию в жизни. Так актив артековского отряда не был постоянным, дважды в течение всей смены переизбирался. Каждый день избирался новый дежурный.


Отрядные костры мы жгли недалеко от склепа-часовни. Путь к нему начинался от спортивной площадки дружины «Лазурная». Петляя по каменистой тропе среди густых зарослей, поднимаясь вверх, мы выходили на вершину холма, где и находился склеп.

Здесь было когда-то захоронение основателя курорта Суук-Су, инженера Владимира Ильича Березина. Наследницей курорта впоследствии стала Дружина Лазурная.

В годы воинствующего атеизма новые хозяева превратили это святое место в мусоросборник. Позже нечистоты убрали, а вход закрыли глухой дверью.

Это место поздними вечерами тогда вызывало страх и тревогу в наших детских сердцах. Я с оглядкой по сторонам шёл, возвращаясь с костра в спальный корпус, ожидая под каждым кустом притаившееся приведение.

Днём, когда любопытство побеждает ночной страх, мы с Сашей Грошевым движимые мальчишечьим любопытством, решили взобраться на самый верх загадочного склепа. Он выдолблен в горе по образцу древних гробниц Палестины.

Наверху горы, в которой была вырублена пещера-склеп, был когда-то купол, увенчанный христианским крестом. В советский период, всё, что напоминало о вере и вечной жизни, было снесено, а после того как лагерь передали детям, верхнее отверстие в гробнице заварили, сделав металлическую крышу.

Оттуда открывается прекрасный вид на весь Артек. Мы с Сашей, отогнули уголок металлической кровли. Через сделанное отверстие пытались разглядеть, что же там внутри, в этой таинственной гробнице, в жилище царства мертвых.

Этот отогнутый уголок в металлической крышке, установленной на месте разрушенного купола, сохранился до сих пор.

Только в девяностые годы захоронение основателя «Лазурного» было приведено в боле менее подобающий порядок.

Внутри склепа на стене сохранилась мозаика-икона, на которой изображены равноапостольные великий князь Владимир, креститель Руси и его бабка, великая княгиня Ольга. Эти великие святые были небесными покровители Владимира Ильича Березина и супруги его Ольги Соловьёвой, усилиями которых сложился архитектурный облик курорта Суук-Су. На его базе сформировался облик Лазурного Артека.

Склеп Березина - самая высокая точка в Лазурной дружине, с неё открываются прекрасные виды на Аю-Даг, скалы Адалары и Генуэзскую скалу. Здесь, по вечерам, как было уже сказано выше, на небольших площадках-полянах, среди высоких кипарисов и зарослей кустарника, мы собирались всем отрядом у костра дружбы. Где, обнявшись, друг с другом, сидели у огня, рассказывая каждый о себе и о краях, из которых приехали, решали свои отрядные задачи.

Здесь же с особым романтизмом и воодушевлением мы пели артековские песни. Особо запомнилась мне «Алые паруса», романтическая история о встречи влюбленных Грея и Ассоль. Здесь же я впервые, чисто и невинно, как-то по-детски, влюбился в девочку из нашего отряда. Мне было тогда всего 13 с половиной лет.



Перелистав известные тома,
Мы научились говорить красиво
Словами Пушкина, Макаренко, Дюма,
Но только не в этом наша сила

Припев.
И каждый час, и каждую минуту
О чьих то судьбах вечная забота.
Кусочек сердца отдать кому-то,
Такая, брат, у нас с тобой работа.

Они порою знают больше нас,
Философы в тринадцать с половиной.
Мечтая, забывают всё подчас,
Присев с свечою к тёплому камину.

Припев.

И если не решается вопрос,
Они спешат к тебе, ища подмоги,
Устраивают жизненный допрос,
Хоть мы с тобою, старина, не боги.

Припев.

Перелистав известные тома,
Мы учим жить сердцами и словами.
Мы знаем, наша помощь им нужна,
Ребятам с любопытными глазами.

Припев.



Песня - самая первая спутница артековца. Она сопровождала нас на сборах и в походах, с песней шли мы на утренние и вечерние линейки. С ней же возвращались мы из школы. Как только мы садились в артековский автобус, сразу же начинали петь. И сколько было задора в нас, едем ли в Севастополь, или другие достопримечательные места Крыма, звучала артековская песня. Нам очень хотелось, чтобы её услышали все и с нами разделили нашу артековскую радость.


Отдых в Артеке прекрасно сочетался с учебным процессом. Нам нравилось посещать артековскую школу. Она возвышалась над всем Артеком, у подножия её раскинулся большой Артековский стадион.

Сегодняшний Артек в дар от правительства Украины получил новую школу, в которой по последнему слову техники оборудованы классы.

Но мне дорога наша школа, похожая на белоснежный океанский лайнер. Нас к ней подвозили на автобусах. Мы, провожаемые заботливым взглядом вожатого, шумно бежали по лестницам школы, спеша в свои классы. Нам всё было интересно в ней. Какая же она загадочная эта артековская школа…

Больше всего мне запомнился кабинет ботаники. Он буквально весь утопал в обилии разнообразных цветов и диковинных растений. Светлые классы с широкими, во всю стену окнами с видом на Аю-Даг.

В артековской школе занимались по обычной программе, только отсутствовали такие предметы, как труд, физкультура, пение и рисование, и это понятно, ведь в программе пребывания в Артеке этого хватало и без того.

Была в Артековский школе еще одна замечательная особенность, по достоинству оцениваемая артековцами, - полное отсутствие домашних заданий! Здесь по утрам звучал наш шумный гам на переменах, на уроках мы с увлечённостью грызли гранит науки.

Вечером, после полдника артековцы съезжались сюда на своих автобусах со всех круглогодичных лагерей («Кипарисного», расположившегося у подножия Генуэзской скалы, они наши соседи, нашего «Лазурного» лагеря, и «Горного»: «Янтарная», «Хрустальная» и «Алмазная» дружины) по мастерским технического и художественного творчества.

Артек 1980 Вынос знамён артековских дружин Здесь же была Школа Пионерского Актива, сокращенно ШПА, но к счастью всё пионерское во мне давно выветрилось из памяти, наверное, потому что это было пустым и незаполненным чем-то впечатляющим, содержательным и ценным, хотя по форме, её строгости и подчёркнутости осталось ностальгическое чувство. Каждого из нас украшало Богом данное лицо и приобретенный личным опытом характер, а не очередная безумная выдумка какого-нибудь заграничного Кутюрье. Сравните, как выглядели дети в эпоху формы, на артековских сайтах много наглядных примеров, с современными модницами и модниками - всё лишнее и внешне кричащее выражение человека было притемнено, а подлинная сторона внутреннего человека ярко высвечивалась наружу.

Для нас, детей брежневской эпохи, форма была не частью идеологии взрослых, а формой единения и равенства. Не ругайте сильно ту пусть утопическую попытку, без помощи Божией организовать подростка в его кризисном возрасте, сдерживать и направлять безудержный порыв растущего организма, этого очень сложного и ответственного периода формирования ребёнка.

Непослушание взрослому поколению - вот фундаментальная основа подросткового кризиса, когда подросток впервые сам пытается сделать первые серьёзные шаги в самоутверждении себя как личности. Это яркое проявление первородного греха доставшегося нам от прародителей. На этом этапе ребёнок впервые себя ощущает самостоятельной личностью, отвечающей за свои поступки перед Богом и людьми. Для него всё ново и интересно. Подросток не ведает ещё тех последствий за роковые ошибки, той горечи, которая ощущается потом с возрастом. Ребенку нужна помощь взрослого. И взрослый это ответственно должен понимать.

Так через непослушание человека Богу вошли в жизнь каждого из нас грех и смерть. Через этот порок входят и укореняются в юной душе множество дурных качеств и привычек, из которых формируется характер человека. Организация ребёнка оправдана религиозным опытом человечества, педагогической необходимостью и самой природой развития подростка. Ребёнок от младых ногтей должен, учиться послушанию мудрости опытного в жизни человека, Священника ли, родителей, учителей, или вожатого. Конечно, это послушание должно быть с рассуждением и советом того, к кому больше всего испытываешь доверие. В России искони таковыми советчиками были Священники, старцы, учителя и конечно родители.

Непослушные в третьем поколении современные дети пугают своей распущенностью, невоздержанностью и агрессивностью. Зато они в духе времени полностью раскрепощены. Мы, поколение отцов, так же когда-то испытывали те же проблемы подросткового возраста, но нас как-то пыталась сдержать мощная педагогическая государственная система, у руля которой стояло поколение, пережившее Великую Отечественную Войну. Мне, как только я не ухитрялся, так ни разу и не удалось, попасть на сеанс кинофильма, на афишах которого было начертано «дети до 16 лет не допускаются», до тех пор, пока мне не выдали паспорт.

Спустя двадцать лет, как я окончил школу, мой классный руководитель, выдающейся педагог, Ольга Николаевна Шияновская, сказала мне: «Вы были добрые дети, а сейчас дети злые». Мы были последним её выпуском, я плакал при расставании с учителем после выпускного бала.

И это немудрено, сейчас дети не играют в классики, банки и вышибалы, как это делали мы на свежем воздухе, а уткнулись в компьютеры, через которые постепенно разлагают свои незрелые души. Сегодня современные средства коммуникаций предоставляют свободный доступ детям к любой информации через Интернет. Скажете, что без компьютера сейчас никак не обойтись. Но вы, родители, уверены, что полностью контролируете свое чадо от той заразы, которой кишит всемирная паутина? Согласен. Нужен взрослому человеку, состоявшемуся как личность. Но во всём нужна мера и контроль, дети не могут себя контролировать без вмешательства и помощи Взрослого. Статистика неумолимо свидетельствует, что за время становления 10-14 лет, американский подросток посредством телевиденья запечатлевает в своем, формирующемся сознании около 18000 убийств, так изощренно оформленных спецами из Голливуда и Силиконовой долины, что становится страшно за будущее, когда эти дети сменят нас у штурвала корабля.

Необходимость учёбы послушанию, воздержанию и ответственности молодого поколения прописана божественным перстом на скрижалях Закона Божьего. Несоблюдение этих неукоснительных требований приводит к тому, что, став, взрослим биологически, но не социально и духовно, человек возведший Эгоизм в принцип, порождает в жизни множество проблем. Взрослое поколение, запутавшись в собственных проблемах не в силах, стало заниматься воспитанием своих детей. Они отданы на растерзание самим себе, и нам в своё время достанется от них по заслугам. Что посеяли в душах наших детях в этом возрасте, то и пожнём, когда они возьмут бразды правления в свои невоздержанные руки.


Оставим грустное и вернёмся к тому, что предлагал нам Артек 80-х

В то время в Артеке было множество кружков. Намного больше чем сейчас. В них происходило творческое воспитание. Это была прекрасная педагогическая лаборатория детского технического творчества и прикладного искусства. Нам предлагался богатый выбор в направлении развития творческих способностей. Это были кружки автостроения, судостроения, ракетостроения и авиастроения. Радио-клуб, где кружковцы осваивали радиоэлектронику. Работала в Артеке автошкола. Девочкам преподавали уроки вязания и мягкой игрушки, проводились занятия по основам вычислительной техники, краеведения, космонавтики и астрономии. Ребятам предлагалось освоить кино- и фотодело и многое другое.

По прибытии в Артек каждый артековец заполнял анкету, в которой указывал круг своих интересов и то, чему хотел бы научится в лагере. Дома в своих увлечениях я отдавал предпочтение математике, физике и, прежде всего астрономии, но в Артеке не знаю, по какой причине всё же выбрал судостроительный кружок.

Занятия проходили в здании школы. Когда мы в первый раз вошли в мастерские, меня поразило обилие крупных моделей гражданских и военных кораблей, искусно выполненных руками таких же, как и я ребят. Они за смену умудрялись сообща мастерить сложные модели надводных кораблей и подводных лодок.

В нашей смене каждому артековцу, посещавшему этот кружок, было предложено самостоятельно сделать собственными руками одномачтовую парусную яхту.

Для этой интересной работы каждому кружковцу было выделено отдельное рабочие место, все необходимые инструменты и материалы. Основным материалом был плотный картон, из которого мы по специально заготовленным шаблонам кроили составные элементы корпуса будущей яхты. Вырезали заготовки и стыковали шов в шов, выгибая в нужную форму плоский картон, который послушно принимал ту форму, которую мы задавали заготовкам. Так мало-помалу яхта приобретала правильный вид. Все стыки швов мы аккуратно склевали тканью, внимательно следя, чтобы все детали стыковались ровно и каждая на своем месте. Внутри корпуса ставились переборки жесткости, как на настоящих судах. Вырезали их из картона. Они повторяли форму разреза корпуса поперёк. Там где должна быть палуба мы к переборкам для усиления жесткости приклеивали деревянные бруски, на которых крепилась мачта, палуба и всё что на ней. Снизу крепился киль с грузом. Он должен при порывах ветра не допускать опрокидывания яхты на бок, а подобно детской кукле-неваляшке держать парусник в вертикальном положении. Мы сами кроили и шили паруса. Из английских булавок делали все необходимые крепежи на мачте. Паруса на яхте было два. Оба действующие. Мачта была жестко закреплена растяжками. Весь корпус яхты был пропитан и окрашен водонепроницаемой краской, таким образом, все модели были действующими и не боялись воды, хотя и были поначалу сделаны из нестойких к воде материалов. Перед спуском на воду мы, тщательно выводя линии, словно матрёшку расписали свои суда, кто как хотел.

Так под руководством опытного кружковода мы методично осваивали технологический процесс, овладевая навыком моделирования.

Добавив немного смекалки и сообразительности, развивая творчески приобретенный здесь навык, артековец вполне мог самостоятельно и дальше развивать в этом направлении своё творчество у себя дома.

В Артеке я узнал, что нет нечего сложного в этом деле, из вполне доступного материала, дома и в школе можно творить настоящие чудеса.

Я жил в те годы на берегу реки Кашинки, которая впадает в великую русскую реку Волгу. На этой реке уже по приезде домой, я со своими товарищами с увлечением строил настоящую яхту, и как мне тогда пригодился приобретенный в Артеке опыт судостроения.

В Артеке я научился делать твердотопливные реактивные ракеты из кротона и бумаги, черный порох из калийной селитры, угля и серы, который был топливом к ним. Мы потом всё детство запускали артековские ракеты, надеясь, что они улетят в космос.

Доброе дело, умело направить подростка в русло творческой самореализации. Домой я привез из Артека, сделанную собственными руками парусную яхту.


Артек 1980 Спортивный бассейн Была уже поздняя осень, поэтому вкус морской воды пришлось нам испить из артековского бассейна прямо под открытым небом. Он входил в число спортивных сооружений Артека и находится возле стадиона с западной его стороны. К сожалению, сегодня бассейн не работает. Он находится в стадии затянувшейся реконструкции. Его внутренние помещения перепрофилировали под общежитие «Волна»

В наше время, бассейн функционировал. С западной стороны он был очень глубоким, там стоит вышка для прыжков в воду. Нас впускали в бассейн ближе к центру. Душевые мальчиков и девочек были разделены, но выныривали мы в один проём, по центру бассейна со стороны трибун. Но и там было достаточно глубоко. Дно шло круто под уклон, переходя в обрыв. Так что мне пришлось, задрав нос к верху и хлебнув морской соли, по стенке выбираться к восточной стороне, в мелководный «лягушатник».

Потом уже нас, тех, кто плавал только «по-собачьи», инструкторы научили плавать по-настоящему, и к концу смены мы безбоязненно бороздили просторы всего бассейна.


Просыпались мы в семь утра, где-то трубил горнист. Восемь часов сна было предостаточно, чтобы детский организм отдохнул от напряженного и насыщенного артековского дня, и с новый силой принять новый, не менее интересный новыми артековскими приключениями увлекательный день.

Нас, полусонных наша спортивная Нина быстро приводила в чувства. Одевшись по-спортивному, мы быстро спускались по пожарной лестнице вниз. Такая есть в каждом корпусе с задней стороны. Мы бежали всем отрядом на утреннюю зарядку. Без труда мы преодолевали единственное препятствие на нашем пути - каменную лестницу, ведущую вверх в гору. Она находится между Красной и Желтой дачами. По ней мы быстро взбирались на спортивную площадку. Это место по периметру с трёх сторон окружено очень красивыми соснами с кронами причудливой формы. Чуть ниже, вдоль ограды спортплощадки, проходит дорога, берущая своё начало от Пушкинской площадки и ведущая к КПП. Ещё ниже проходит наша пешеходная, обложенная камнем дорога. Она параллельна той, о которой сказано выше. По ней мы каждый день ходили в столовую. Она мне запомнилась кактусами, которые в великом множестве росли вдоль неё, по правую руку, когда идешь в столовую.

С северной стороны спортивная площадка огорожена выложенной из природного камня стеной. Она плавно переходит в гору, на которой мы собирались часто всем отрядом у костра. Как было сказано выше, там же находился Склеп.

Здесь на площадке с регуполовым покрытием мы делали утреннюю зарядку, играя в «Снайпер». Это очень спортивная артековская игра, очень динамичная, все время находишься в движении и во внимании. Нужно вовремя увернуться или поймать мяч. Это усовершенствованные «вышибалы», игра так хорошо известная детям брежневской эпохи. Этой игре учат с первых дней пребывания в Артеке. Так и использовали мы утреннюю зарядку для тренировок.


Артек нас приучал к самостоятельности - мам, бабушек, тёть и дядь рядом не было, за собой приходилось ухаживать самостоятельно, дежурить по палате, убирать постели, и, конечно же, территорию, которая в Артеке всегда в идеальном состоянии. Артек по сей день поражает своей чистотой, а не только великолепием своих парков. Нас приучали бережно относиться к природе, заботится о ней.

Наш отряд жил в Зелёной даче, наша палата была на втором этаже. Она по сей день мало, чем изменилась в своём облике. Даже кровати расположены так, как они стояли двадцать пять лет назад. Шесть в основной комнате и две три на веранде.

За четверть века парк лагеря «Лазурный» изрядно вырос, впрочем, как и мы. Но тогда кипарисы напротив окна нашей веранды были не такими уж и большими, не дотягивали верхушками своих крон до наших окон и не застилали как сейчас великолепный вид на артековскую бухту. По утрам, когда заря, предваряющая восход солнца из за Аю-Дага, пробуждала бухту, мы часто видели стоящие в ней на рейде в полудрёме военные корабли. Скажите пожалуйста, какому мальчишке это было не интересно.


Утро над Артеком. В этот ранний час те артековцы, которые отправляются штурмовать Аю-Даг, обычно и встречают восход Солнца над морем на вершине Горы.

Однажды, рано утром, когда над Аю-Дагом клубятся тучи, всем отрядом мы отправились в поход. Нам предстояло по узкой, петляющей горной тропе, подняться на его вершину. Шли дружно, цепочкой, друг за другом. Чем выше в гору, тем всё труднее и труднее. От высоты с непривычки захватывало дух. Внизу простиралось лазурное море, как на ладони лежал поселок Партенит и открывался великолепный вид на всё побережье. Шутка ли для ребенка оказаться на тропе отвесного склона, на высоте 550 м над уровнем моря?

«Трудно было идти по горной тропе, но никто не роптал», - вспоминают артековцы тех лет, - «громким ура встретили заветный дуб, который знают все артековцы. В дупло того дуба мы опускали письма тем, кто придет сюда после нас. Такова артековская традиция. А потом мы долго стояли у большого камня, откуда, словно игрушечный на ладони лежал наш Артек».

Мало чего изменилось за четверть века с той поры, только на том большом, «Горячем камне» вместо красной Тимуровской звезды теперь изображено знамение Креста Господня.

Гора Аю-Даг ещё у древних греков считалась святой горой. Его вершина и склоны по сей день усеяны руинами древних храмов. У самого изголовья горы Медведя сохранились остовы фундамента монашеских келий. Есть даже остатки древнего православного монастыря исихостерия. Он находится на самой вершине горы. В его естественные ворота входят те, кто решился подняться на Аюдаг по размеченной артековской тропе. В нём когда-то подвязались в подвиге духовного обожения монахи-отшельники. Днем и ночью они пели свою покаянную песнь в Троице славимому Богу, молясь о себе и обо всем мире.

Гора - символ обиталища Горнего Духа. Путь к Богу не прост, Царство Небесное силой берется, и употребляющие усилия восхищают его. Подобно как, если кто-то решился бы взойти на вершину горы. Труден путь. Преодолевая «земное тяготение» своей греховной натуры, человек должен совершить духовную работу, преодолеть свой греховный потенциал страстей гнездящихся в сердце. Достигнув на вершине духовного восхождения, чистоты сердца, духовного преображения и соединения с Абсолютным Духом во Христе Иисусе.

Абсолют - это философское имя Единого Бога, а не сказочного персонажа, старика-лешего, живущего в дуплах деревьев в дремучих лесах, коварного и человеконенавистного беса, прикинувшегося белой овечкой.

Дорогие милые сердцу артековцы, восхождение на Аю-Даг должно быть не праздной прогулкой, а благоговейным паломничеством на святое место, где во Имя Божье благочестиво принимать символическое посвящение в артековцы.

После незабываемого похода на Аю-Даг наш отряд снова собрался вечером у костра на своей полянке возле склепа. Уставшие после насыщенного артековского дня и радостные одновременно, мы живо обсуждали пережитое восхождение на Гору. И снова пели артековские песни, пекли картошку в углях угасающего костра. Огонь освещал наши лица. Они сияли усталой улыбкой на фоне крымской ночи.

Нина рассказывала разные артековские истории, разбавляя их страшилками о привидениях. Образ Леди Винтер, героини романа А.Дюма «Три мушкетёра», будоражил детское воображение. Соседство со склепом, домом мёртвых, предавало особый колорит переживаниям. Суук-Су, был когда-то средневековым могильником 6-10 вв. раскинувшимся по южному берегу Крыма, между Гурзуфом и западным склоном горы Аю-Даг. Частично он располагался на территории нынешнего «Артека».


Артек 1980 Пушкинская площадка По вечерам в лагере гремели массовки. Это что-то вроде дискотеки, но не совсем то. Артек - страна детства, в которой властвуют свои, свойственные только ей законы миросозерцания. Дискотеки - это область влюбленного юношества. Мне очень нравилось синхронное движение в коллективном танце. Мы заранее заучивали все движения и потом воплощали их под музыку в стройную композицию.

КМАТ – конкурс массового артековского танца превращался в увлекательное и весёлое зрелище, в котором ты одновременно - и зритель и исполнитель. Мы разучивали и состязались между отрядами в таких танцах, как «Дорожка», «Блюсвинг», «Танец знакомства», «Твенти-твенти», «Экслейт». Это было очень захватывающе интересно.

Здесь же, на Пушкинской площадке, проводились конкурсы рисунка на асфальте. Мы рисовали разноцветными мелками то, что больше всего нас волновало, выкладывая наружу из сокровенных тайников подсознания свои переживания, чаяния, стремления. Было главное весело и интересно сообща решать поставленные перед отрядом задачи.


Осенние вечера в Крыму до жути темны, откуда-то из Черной бездны доносился шум моря. Перед сном, под освещёнными ночными фонарями между Желтой и Зелёной дачами собирались кружками ребята и девчата. Положив, друг другу на плечи свои руки они, таким образом, в такт пения подобно морской волне покачиваясь, задушевно пели полюбившиеся артековские песни. Перед сном пела вся дружина. Отрядные круги принимали в себя друзей из других отрядов. Хор всё разрастался и разрастался, покачиваясь в такт бьющихся детских сердец.


Артек - это не школа пионерского актива, как думают, те, кто практически не испытал на себе его действия, а лаборатория, стимулирующая творческую, созидательную активность подростка в его непростой, кризисный период становления личности.

В Артек посылались лучшие посланцы подросткового сообщества великой страны. Это были не трудные дети. С ними, как с будущей потенциальной элитой плодотворно вёлся на артековском языке диалог об ответственности и дисциплине, как принципе жизни настоящего человека.


Олимпийский год внёс свои коррективы в программы пребывания в Артеке. Спорту здесь особый почет. Только что окончились артековские олимпийские игры, восьмой смене достались финальные игры «Старты надежд». Не обижена была спортивными состязаниями и наша девятая смена.

Наш седьмой отряд участвовал в соревнованиях по «Снайперу», а вот мне довелось участвовать в конкурсе детского, художественного творчества, которой проводился во дворце Суук-Су. В то время меня волновала тема освоения космического пространства. Её я и взял за основу своей конкурсной работы. Я был заурядным детским «художником» и конечно не претендовал на пальмовую ветвь первенства, но, сколько было у меня радости, когда среди прочих ребячьих рисунков обнаружил на выставочном стенде свой.

Мы с Александром Грошевым сидели в отрядной комнате и живо обсуждали, что мы будем рисовать на конкурсе детского рисунка. На меня вдохновляющие действовали экспонаты космической выставки, находящейся во дворце Суук-Су, на которую нас водили на экскурсию. Она меня тогда очень воодушевляла. Конечно, мы москвичи, избалованный народ, видали космические выставки покруче, но эта была особая – артековская.

Я избрал темой сюжета освоение человеком Марса. Саша Грошев научил меня приёмам рисования перспективы в рисунке, что придавало рисунку новое качество, передачу трёхмерного пространства на плоскости. В Московском Планетарии часто читали лекции о внеземных цивилизациях. Там один из мальчиков, мой ровесник был очень увлечен этой тематикой. Он мне рассказывал много историй, как и где люди встречались с пришельцами из космоса. Нарисовал мне летающую тарелку с большим иллюминатором посередине, что-то вроде глаза. Вот её я и поместил на фоне мёртвого лунного ландшафта, на своём рисунке. Тема внеземных цивилизаций была частой в ночных дискуссиях в нашей палате перед сном.

Рисунок Саши Грошева по детским меркам был произведением искусства, фантастический сюжет которого мне помнится до сих пор. Пещера на неведомой планете, из которой выходит огромное чудовище, с которым встретились покорители космоса на своём пути. Его работа резко выделялась на общем фоне, походила более на работу профессионального художника. Так, по крайней мере, мне тогда казалось.

Лучшие работы были отмечены особо. Весь лагерь собрался тогда на этой выставке в актовом зале дворца Суук-Су. Лучшие работы конкурсантов были показаны на большом киноэкране кинозала, и представлены на всеобщее обозрение всему лагерю.

Этот конкурс выиграл Саша Грошев приехавший в Артек из деревни Пашкова Весьегонского района Тверской обл. Он был талантливым мальчиком.

В то время я весь был поглощен астрономией и в спальной комнате, прежде чем погрузится в ночное приключение, мы всей комнатой лёжа в своих постелях, обсуждали, что будет, если летящая где-то еще в далеком космосе Комета Галлея столкнется с землёй. Саша Грошев рисовал живописные словесные зарисовки будущих возможных катаклизмов, меня охватывала тревога за ближайшее будущее, ведь оставалось, каких-то неполных пять лет до прихода кометы к Земле, это я знал точно, как любитель астрономии.

Два мальчика из Казахстана Абдазимов Баурджан и Арманов Арман из солнечного Чимкента подогревали своими вопросами богатое воображение талантливого фантазёра. Так мы постепенно погружались в сон, где нам предстояло спасать от нависшей угрозы человеческий род.

Очень запомнился поход к соседям-пограничникам. Для нас мальчишек оказаться на настоящей пограничной заставе, несущей настоящее боевое дежурство по охране рубежей нашего отечества, было целым откровением. Нам показали, как несёт боевое дежурство радиолокационный расчёт, на больших мониторах мы увидели радио-изображение гурзуфской бухты и кораблей, находящихся далеко в море.

Был вечер, и быстро темнело. Пограничники из ангара по рельсам выкатили большой прожектор, луч которого на десятки километров светил вдаль, освещая стоящие на рейде в нейтральных водах иностранные корабли. Их мы рассматривали через огромный бинокль.


Артек 1980 Экскурсия в Севастополь Запомнилась мне поездка в город-герой Севастополь. Выезжали всей дружиной. Длинная вереница автобусов казалась тогда мощным выступлением дружины в поход. В нашем отряде было тридцать семь человек, и мы полностью его заполнили своими улыбками. Как только тронулись, автобус наполнился нашим пением. Мы выучивали тогда в день по две песни, у большинства был хороший слух, так что хор в нашем отряде был слаженный. Мы пели так задорно, что казалось нас, слышат все проезжающие мимо.

И сколько впечатлений мы получили от экскурсий по Крыму - Севастополь, с его героическим прошлым, отображенным на холстах и в композициях Панорамы и Диорамы. Аквариум с удивительными его обитателями. Посещение кораблей черноморского военного флота. Поляна сказок, Никитский ботанический сад, множество дворцов южного побережья встречали нас своим великолепием. Мне запомнился зимний сад в Воронцовском дворце, его живописная коллекция. Я тогда впервые в жизни как-то по-особому трепетно увидел настоящие картины, я и посей день, переживаю, то чувство когда бываю в Третьяковской Галерее и Русском Музее в Петербурге.


Удивительным было время после ужина, во время общелагерных мероприятий. Мне на память приходят воспоминания о соревнованиях между отрядами в дружине. Было очень романтично, лагерь накрыло удивительно красивое крымское звездное небо. Над Черным морем, погружённым в непроницаемый мрак, стоял во весь рост звёздный Орион, ярко светил Сириус над головой Аю-Дага. В то счастливое время я знал и по-особому любил звездное небо, оно меня восхищало и окрыляло. Эту любовь мне привили педагоги Московского Планетария и Дворца Пионеров на Ленинских горах в Москве, в который я ходил на кружок Радиоастрономии и астрофизики. У нас был свой радиотелескоп и обсерватория.

Пограничники устраивали целое свето-представление, когда очередной артековский отряд посещал их. Они были нашими соседями и шефами. Мощная стрела света от их прожектора расположенного на заставе, пронизывала, казалось, всё пространство и уходила в бескрайные просторы космоса. И всё это во время массовок и общелагерных мероприятий. Так было и в этот раз, когда на Пушкинской площадке проходили соревнования между отрядами, на которых мы зарабатывали жетоны на разных этапах за правильные ответы в очень интересной нтеллектуально-творческой викторине. Звучали артековские песни, без которой не проходило никакое массовое мероприятие в Артеке.



Артек 1980 Лазурный лагерь, Столовая Вот что мне рассказала о своей первой встрече с Артеком приехавшая из Белоруссии Ирина Апанасевич (Филимонова), артековец нашего отряда: «Я часто рассказываю своим детям об Артеке, об этой удивительной сказочной стране. Когда-то в детстве, мне два раза снился один и тот же сон, в котором я видела одно и то же место – двухэтажное здание, рядом пальмы и море. И каково же было моё удивление, когда я увидела реально это место, что видела во сне раньше, придя в первый раз в артековскую столовую. Я ахнула от невероятной встречи со сном и сказала: «А я здесь уже была». Ребята спросили меня: «Ты во второй раз в Артеке?» Нет, я была здесь во сне. И этот сон стал явью».


Быть вожатым в Артеке в то время было почётно и в тоже время очень ответственно. Вожатые головой отвечали за нас. Не дай Бог, что с нами случится, накажут вплоть до уголовной ответственности.

У нашего вожатого Ромаса было любимое выражение, особенный колорит которому придавал его литовский акцент. Если кто-то из нас сделает что-то не так, то он всегда говорил: «Эй! Ты, чудичко, что ты наделал?!». Впервые это выражение мы услышали в столовой, когда всем отрядом там дежурили. Это было 7 ноября. Этот день в Артеке был праздничным, а всякий праздник не праздник без богато накрытого стола, для нас, конечно, этот день был напряженным и героическим, да еще вдобавок днем знакомства с новым человеком в отряде, новым вожатым, которого давно ожидали.

Мы за две недели пока отсутствовал Ромас, так привыкли вожатой Нине, что Ромаса встретили, насторожено, по крайней мере, мне так показалось. В тот день наш отряд помогал накрывать столы в столовой. Ромас был энергичным руководителем, за которым не угонишься. Мы летали по лестнице верх вниз с чайниками, подносами, в общем, вертелись как белки в колесе и конечно очень уставали.

Великолепный Видади, так называла его вожатая Нина, нёсся во весь дух с чайником, в котором доверху было налито какао. Видади не заметив вожатого, со всего маху врезался в Ромаса. Тогда они оба по уши напились какао. Вот тогда то и услыхали мы в первый раз это крылатое выражение Ромаса, которое он употреблял при всяком удобном надлежащем случае.

Наш трудовой день был нелёгкий, но мы вознаграждены обильным праздничным столом. Миндов Володя, Кашуба Миша, Игорь Дьяков и я, сидя за столом, доедали остатки винограда и груши за весь лагерь. Это была вершина нашего блаженства.

Однажды был и такой случай в отряде. У нашей Айгуль Абымазиной был день рождения. Мы об этом не знали, а может, и знали, но забыли, ведь столько мероприятий всяких проводилось, голова кругом шла. А в наше время у детей, какие были самые любимые праздники? Конечно день рождения и Новый год. Так вот мы всем отрядом пошли в Морскую дружину, чтобы у памятника над могилой Неизвестного матроса провести отрядную линейку, по-пионерски почтить память героя.

Сфотографировались у странного на первый взгляд монумента, посвященного детям мира, работы скульптора Эрнста Неизвестного, и потом направились в парк Винтера, где у беседке влюблённых, вдруг ни с того, ни сего зарыдала Айгуль. Рядом с ней шли Серёжа Поляков и Игорь Белоус. Видя это, Аня Головчинер и Света Новикова, и думая, что мальчишки обидели Айгуль, подступили к ним с выговорами. Те ничего, не понимая, за что их ругают, опешили.

Две девочки из Якутии Аня Ильина и Айта Иванова подойдя к плачущей Айгуль, спросили: «Что с тобой произошло? Почему ты не с того не с сего заплакала? Кто тебя обидел?»

Мы все к ней подбежали, вожатая Нина - в испуге... А Айгуль со слезами отвечает: «У меня сегодня день рождения, а меня даже никто не поздравил…». Конечно мы все, осознавая свою забывчивость и не внимательность по отношению к своему товарищу, спешили исправить свою оплошность, утешая её, как могли. Ведь такое небрежение не в традиции Артека, где принято справлять дни рождения артековца всем отрядом. Потом уже вечером, в объятиях душистых кипарисов у отрядного костра Нина организовала празднование дня рождения Айгуль. Она подарила ей какой-то сувенир. И мы каждый, кто как мог, поздравляя её, дарили ей свои подарки. И мир воцарился.

Как-то раз, вожатая Нина рассказывала нам о Ромасе одну курьёзную историю. Было это осенью, этой ли, или годом раньше не помню, много с той поры воды утекло. Как-то во время абсолюта Ромас стал тайком куда-то уходить, и так каждый день. Нина решила, что он в кого-то влюбился, женское любопытство взяло верх, и она решила тайком проследить, куда он ходит. И каково же было её удивление, когда она увидела, что Ромас уходит с территории нашей дружины в какой-то сад. Оказалось, Ромас нашёл там приличный куст инжира, где было достаточно плодов и лакомился ими в скромном одиночестве. Но в один прекрасный день ему пришлось поделиться ими с Ниной.

Итак, Ромас приехал с сессии, и вошёл в управление отрядом, девочкам он сразу понравился, и они очень настойчиво просили его сводить отряд к морю. «Столько живём в Артеке, а море видим только с высоты птичьего полёта», - говорили они Ромасу, упрашивая его сводить отряд к морю. Может быть, вожатый еще долго обнадёживал бы нас обещаниями, но мы решились на отчаянный шаг, самостоятельно сбежать всем отрядом к морю, и сбежали.

Как известно, в Артеке весь день расписан по минутам, огромная программа, нужно всё успеть сделать в своё время во время. А тут вот тебе на, ЧП, отряд исчез. Как тогда перепугался Ромас, это надо было видеть. А тем временем по старой лестнице мы скрытно спустились вниз к морю, выйдя по руслу горной речки Суук-Су на пустынный пляж нашего лагеря.

Черное море встретило нас набегавшей пенящейся волной. Обнаглевшие чайки выпрашивали у нас то, чем можно поживиться. Волна с неистовой мощью накатывала на лежащий, на берегу огромный валун, пытаясь его поглотить в своих объятиях. Старый камень, сопротивляясь её усилиям, вдребезги с шумом разбивал её неистовый порыв на бесчисленное множество брызг, поднимая их вверх словно взрыв.

Мы бродили по этому берегу и собирали диковинной работы, камушки и стекляшки-самоцветы, искусно обработанные морской волной. Там же мы впервые открыли для себя, что Пушкинский грот, это не башня на скалистом берегу, а пещера под этой скалой, внутрь которой можно заплыть с моря и с берега, пройдя вброд по пояс в воде внутрь пещеры.

Была осень, и мы довольствовались тем, что, забравшись на камни у входа в грот, бросали камушки вовнутрь. Здесь нас и застал перепуганный Ромас.


Всякое случалось в Артеке, много было хорошего и необычайного, но случалось и неприятное. Артек как вы понимаете не профсоюзный детский лагерь, а педагогическая гордость великой страны. Туда кого попало в то время, не направляли. Мы, простые дети из «трудового народа» той эпохи могли только мечтать об Артеке. И миллионы детей так и прожили своё детство, не осуществив этой своей мечты.

В мою память врезался взгляд одного севастопольского мальчишки, который долго провожал своим взглядом нас, идущих строем и одинаково одетых в артековскую синею форму с красной в клетку подкладкой. Кто тогда из мальчишек и девчонок не мечтал поносить её на себе.

Через год, после того как я вернулся из лагеря артековцем, в родной школе меня, конечно, сделали уважаемым в пионерском активе и у пионервожатой человеком, школа вновь представила меня кандидатом, но только в «Орленок». И конечно я очень обрадовался тогда, но меня смирил старший «брат» пионеров комсомол, калининский обком ЦК ВЛКСМ прислал депешу в школу: «В лагеря такого уровня учащиеся школ посылаются только один раз». Я был обыкновенным мальчишкой, только что не хулиган, дружелюбный по отношению к сверстникам и сирота, что, наверное, и послужило причиной моего продвижения к Артековской мечте.

Путёвкой в Артек я официально был награжден за хорошею роботу в колхозе района. Значит, отличился перед Родиной во время уборки урожая картофеля. В те времена школьники провинциальных, небольших городов, таких как Кашин, где на тот момент я жил и учился в школе №1, по всей стране весь сентябрь и первую декаду октября вели вместе с взрослыми за небольшую плату битву за урожай. «Командование» за ударный труд наградило меня памятным подарком, это был фотоаппарат «Смена 8М» и путёвкой, как я уже сказал в «Артек».

Артек 1980 Наш отряд По возрасту я был на год старше своих сверстников из отряда. По болезни мне пришлось пойти в школу с восьми лет. Ребятам было по двенадцать, а мне, соответственно, тринадцать. Повторюсь, я был спокойным и дружелюбным ребенком. У нас в отряде начали проявляться негативные зачатки подросткового движения, что частенько бывает в обычных «профсоюзных» лагерях, когда внутри подростковых групп возникают очаги вокруг так называемых лидеров, которые через силу хотели бы подчинить своему влиянию окружающих. Слава Богу, что опытные вожатые умели тогда не допустить такого разворота событий внутри отряда.

Сделать попытку стать одним из таких лидеров попытался мальчик из солнечного Азербайджана Мамедов Видади, вожатая Нина называла его великолепный Видади, горячая кавказская кровь, ни куда от неё не денешься. Я его не боялся, но от дружков его пришлось получить толи в глаз, толи в нос. Я эту обиду перетерпел и дальше стлал не воспринимать его угрозы серьёзно. Потом всё уладилось.

В ночь перед отъездом в нашем седьмом отряде произошло чрезвычайное происшествие - по нашим карманам прошёлся вор. Накануне я забрал из кассы, только что пришедший из дома денежный перевод в пять пролетарских рублей (Сумма по тем временам не такая уж и малая для ребенка – набор артековских открыток стоил от 90 коп. до 1,5 руб, значок – 35 коп.). Перед отъездом так хотелось купить что-нибудь памятное об Артеке, раз невозможно было увести с собой весь Артек. У шестого КПП стоял тогда киоск. Это если идти по той самой дороге, что ведёт от Пушкинского грота вверх, огибая холм на котором стоит склеп Березина, где лазурники традиционно всегда жгли отрядные костры. Каких только в этом киоске не было разных артековских диковинок, глаза разбегались от удивления.

Наутро все узнали неприятнейшую новость. Я не был исключением - мои карманы, как и у многих, так же были опустошены вором. Очень я тогда расстроился. Мне так хотелось купить наборы открыток об Артеке, чтобы потом показать их дома и в школе друзьям, но вор нанёс сильный удар по детскому сердцу. Лёжа на кровати, я горько плакал, уткнувшись в подушку.

Ромас Бейнорас, наш вожатый, был, как говориться от происшедшего ЧП не в духе. Этот ночной инцидент очень огорчил его сердце. Был день отъезда различных делегаций по домам. Пришёл и мой черёд. В комнату влетел раздражённый Ромас. Он разговаривал с литовским акцентом. Вся наша Калининская делегация на тот момент уже сидела в автобусе, ожидая отправки в Симферополь, и ждала меня с Сашей Грошевым, мы с ним были из одной делегации. Ромас велел быстро идти сдавать артековскую форму и забирать вещи из камеры хранения. Я был еще не собран, какая-то депрессия охватила меня с ног до головы. Здесь, в спальной комнате на кровати и в тумбочке у меня лежала часть моего дорого мне скарба. Я его не успел собрать. Вожатый пообещал мне, что мы сюда еще вернемся, но не суждено тогда было этому совершиться. Так по вине Ромаса и собственной несобранности я оставил в Артеке главное и дорогое, все свои артековские фотографии. Благо было то, что я заранее часть своих вещей, в том числе дневник и яхту сделанную собственными руками на занятиях кружка отнёс в камеру хранения.

Только потом, через двадцать пять лет мои фотографии меня найдут, там же в Лазурном Артеке. Их сохранила моя Вожатая Стасевия (Удегова) Нина Александровна. И ту, на которой я случайно сфотографировался с другим отрядом вместе с Ниной, как в последствии оказалось не случайно….

Вот как было дело. Я и некоторые ребята из нашего седьмого отряда, закончив свои трапезные дела, ждали остальных, повиснув, на белоснежной с балясинами ограде костровой Лазурного, около флагштока. Она отделяла костровую площадь от пропасти, внизу которой раскинулся пляж. Мы наблюдали за тем, как внизу, в море, с волнами боролся отчаянный пловец. На дворе стоял ноябрь. Была большая волна, и бедолага явно испытывал трудности. Дело в том, что все его усилия выплыть волна сводила на нет, отбрасывая его, каждый раз на глубину. Я смотрел и переживал за него.

На костровой собрался не то шестой, не то восьмой отряд. Их вожатый не торопился выходить к своему отряду. Зато наша Нина была тут как тут. Фотограф был готов, и ему совершенно не жалко было кадра для жизнерадостной Нины. Она пользовалась успехом не только в нашем отряде, ребята, увидев её, бурно и весело просили Нину сфотографироваться с ними. С ней подошёл и я.


Последний прощальный костёр, который мы погасили настоящим рёвом и морем слёз, проходил на костровой площади, перед столовой. Дружина стояла отрядами в каре. Начальником лагеря тогда была Суховейко Галина Станиславовна.

Победителям всевозможных состязаний и конкурсов были вручены памятные грамоты и фотографии, на которых они сфотографировались со знаменем Артека. Всем дали на долгую память о артековской дружбе уголёк от прощального Костра.

Знамя девятой смены было торжественно спущено. Смену закрыли под всеобщий плач. Как только дали команду разойтись, мы сразу же облепили свою вожатую Нину. Она уезжала в тот день на сессию. Расставались с рёвом, как же мы к ней за тридцать артековских, счастливых дней привязались всем сердца.

«Дорогая Нина Александровна! Прошло так мало времени, но за это время я вас очень полюбил и не знаю, как я буду без вас, потому, что за это короткое время я к вам очень привязался, и эти десять лет будут для меня целой вечностью», - Владимир Лукашонок знаменосец нашего отряда.

20 ноября 1980 года мы расстались с Ниной, как думали тогда, на десять лет. Нам же оставалось каких-то шесть дней до разъезда.

«Придёт пора прощанья,
умчат нас поезда,
И станут расстояния
Большими как года».



«В Артек я приехала, видимо, по своим заслугам»,- вспоминает о себе артековец нашего отряда Ирина Апанасевич, - «Напишу всё, как было. В классе я была лучшей ученицей, да и в школе тоже. Активистка, восемь лет бессменная староста класса, председатель совета отряда, зам. Председателя совета дружины. Активно участвовала в жизни класса и школы. Принимала участие в спортивных соревнованиях, в олимпиадах, в различных конкурсах. В детстве я была очень любознательной, много читала, не могла довольствоваться достигнутым, всё хотелось знать ещё больше. Очень любила биологию, русскую литературу, язык. Если я чем-то заинтересовалась, то изучала этот вопрос не поверхностно, а углублённо. Это мне очень пригодилось в моей будущей профессии, так как я считаю, что в медицине надо быть знатоком своего дела, так как мы имеем дело с жизнью человека. Поэтому и теперь я часто побеждаю в конкурсах «Лучшей по профессии», так как стремлюсь знать всё, что мне необходимо, чтобы оказать первую помощь и насколько от меня зависит спасти жизнь больного, тем более ребёнка».


Надо заметить, что Артек 70-80-х годов принадлежал именно таким типам увлечённых и целеустремленных детей. Вся воспитательная система Артека способствовала развитию творческого потенциала подростка в этом направлении. Задавала мощный импульс в дальнейшем развитии полезных способностей. Мы были ещё долго после Артека во власти этого импульса. Увлечённые познавательным процессом, интересной творческой деятельностью, пусть не профессионально по характеру деятельности, мы же всё же были дети. В Артек мы ехали не отдыхать, а работать над собой, вот почему нам так всё было в Артеке живо интересно и вожделенно. Артек - страна творчески-активных, не трудных в воспитании подростков, с которыми взрослые вели на артековском языке диалог, и прежде всего, наверное с их совестью.



«Так вот, когда мне предложили путёвку в Артек», - вспоминает далее Ирина Филимонова (Апанасевич), - «я сразу же отказалась, сказав: «А что, лучше меня разве никого нет?» Да и по правде говоря, я, сельская девочка, которая никогда никуда из дома не уезжала более чем на два три дня. Да ещё 7 ноября у моего любимого дяди была свадьба, и мне очень хотелось там быть… Но наш директор школы мне сказал: «За всю историю школы тебе первой предлагается путёвка в Артек, и ты ещё отказываешься?! Ты поедешь, даже если мне тебя придётся лично препроводить «до Минска». Зато потом ты мне скажешь «спасибо!»»

Вот так я попала в Артек.

Поездка в поезде 30 часов, честно говоря, мне не понравилась. А ещё у меня болел палец на руке, я ушибла ноготь, и он у меня слезал, это я так хорошо поработала в колхозе на уборке картофеля. В общем, дорожные мытарства – это не моё. Я не люблю поездок вообще, даже одночасовые поездки мне не по душе. А из Симферополя ещё и на автобусе нужно было ехать через горный перевал около двух часов. В общем, я нетерпением ждала, когда всё это закончится.

И вот меня и еще троих, нас белорусов, привели в «Лазурный», в наш 7 отряд. Нас встретила Нина Александровна очень дружелюбно, а так как мы были в числе первых, то нам предложили комнату для четырёх человек, чему мы с Таисой Дашковской очень обрадовались. Вожатая нас предупредила о том, что ночью будут ещё прибывать дети. Мы с Таисой договорились, что до утра ни с кем знакомится не будем, даже если не будем спать. Но дети ведь редко умеют долго притворятся, в отличие от взрослых. И когда прибыла делегация из Казахстана, Айгуль Абылгазина сразу же нас «раскусила» и сказала: «Хватит притворяться, давайте знакомиться!» После прибыла Люба Меркурьева из Тобольска Тюменской области. Мы подружились, никогда не сорились. Мир и покой нашей комнаты стал нарушаться лишь тогда, когда к нам стал заходить Афонин Витя. Он и Киндеров Витя были детьми-детдомовцами из детского дома №1 г.Уральска, и конечно, трудная судьба наложила отпечаток на их характер. Они были особенными мальчиками и сильно отличались от остальных, были как бы «сами себе на уме». Так вот Афонин почему-то с какой-то неприязнью относился к нашей Таисе, а она девочка была красивой и серьёзной. Когда она дежурила по комнате, Афонин всегда норовил что-нибудь такое вытворить. Но я его всегда ставила на место. Он меня слушался, и у нас опять воцарялся мир. Видимо, имя мое обуздывало. Да и теперь многие мне говорят, что моё присутствие вносит мир, и покой в души людей.

Артек 1980 На фоне Аю-Дага Так вот, теперь, с высоты своих 37 лет, я думаю, что Вите Афонину нравилась Таиса, но признаться в своих, может быть первых переживаниях, и сказать ей прямо не мог и неумел вот и выделывался по-мальчишечьи, как мог. А я в свою очередь жалела, что не написала ему пожелание в дневнике, не оставила адреса, а он несколько раз подходил ко мне, а мне всё было некогда, так как был уже конец смены. Я думала, что, может быть, я смогла бы как-то положительно повлиять на него. Хотя, кто знает. Я и в детстве всегда знала, случается то, что должно было случится.

Мы с Афониным и Киндоровым учились в одном классе, сколько нужно было терпения и такта нашим учителям, чтобы выдержать их выходки. Они могли запросто встать среди урока и уйти, могли «послать» учителя куда подальше. Не знаю, как сложилась их жизнь.

В школе, я, как и ты, очень любила и запомнила уроки зоологии, этот «оазис», нашу учительницу, к глубокому сожалению имени её не помню. Говорили, что она была заслуженная учительница Украины.

Запомнился один случай, когда на уроке физики учитель сказала нам, что в Артеке никогда не бывает снега, и что на Новый год его к нам привозят с Камчатки! А Лена Сленко как раз оттуда. В общем, это было смешно, но некоторые вроде и поверили.

Мне не нравилась лишь учительница английского языка, так как она за месяц нас ничему, кроме диалога о природе, не научила, зато всё жаловалась на жизнь, что вот ей здесь надо работать в две смены, а дома ещё и третья смена со своими детьми. Мне она запомнилась, вся в джинсе: брюки да ёще и сарафан. У меня по её предмету были три четвёрки, а по остальным одни пятерки.

Конечно, когда я приехала из Артека, учителя мои очень радовались за меня, увидев мои оценки, очень гордились, тем, что я оправдала их и в своей школе.

И так наша смена началась с 28 октября 1980 года, а уехала я из Артека 26 ноября. В Артеке нашей вожатой стала Нина Удегова, Ромас был в отпуске. Первый раз мы с ним познакомились 7 ноября, когда наш отряд дежурил по столовой. Помню, вожатая Нина рассказывала, что все вожатые девушки в него влюблялись, но у него была девушка, в которую он сам был влюблён. Я не помню её имени, знаю, что она была родом из Белоруссии. Некоторые наши девочки тоже в него влюбились. А он симпатизировал слегка Татьяне Кузиной теперь уже покойной. Она после продолжительной болезни скончалась в Петербурге 30 апреля 2005 года.

7 ноября у нас была первая массовка. Я в тот день получила семь писем из дома, и меня все поздравляли, даже начальник нашей Лазурной дружины. Мне было не до танцев в этот вечер, душой я была на свадьбе у любимого дяди. Помню, стояла и смотрела на море, вдруг ко мне подходит кто-то из мальчишек, к сожалению, напомню, кто и говорит спокойным голосом: «А я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Ты хочешь, чтобы за тобой сейчас приплыл корабль с алыми парусами и отвёз тебя домой». И он действительно угадал мои мысли.

Первую неделю в Артеке я очень плохо спала, мне мешал шум моря. Но потом я привыкла к нему, и он стал меня убаюкивать, так что мы спали как убитые после каждодневной артековской карусели мероприятий, бурной яркими впечатлениями событий.

Кружков у нас было очень много. Я посещала медицинский. Вечерами я частенько ходила в изолятор помогать Татьяне Федоровне нашей медсестре, ставить горчичники. Помню, один мальчик у меня спрашивает: «Мы ведь больные, ты же можешь от нас заразиться». «Не бойся», - я ему отвечаю, - «если человек делает добро другому, он не может быть наказан злом за добро. Болезнь это в своём роде зло, поэтому, я надеюсь, помогая тебе избавится от недуга, что и я не заболею. Врач не должен боятся заразиться, а иначе зло восторжествует над жизнью»

В Артеке мальчишки и девчонки собрались со всех сторон общей нашей необъятной родины, и вожатые тоже были различных национальностей. Вначале смены в Артеке проводилось интересное мероприятие, называлось оно представлением делегаций. Я, как посланец Белоруссии, пела в месте с другими белорусскими детьми «Косил Ясь канюшыну», так же были и народные танцы. Было очень интересно. А потом мы всем отрядом пели разные национальные песни. Например, Исмаилова Севда, Наиля песенку про маленьких цыплят «Джип, джип, джипджаляри», а мы им подпевали. Мамедов Видади пел популярную грузинскую песенку:

Магам-зам, гараи
Мамагазаигараи, маи-га
Раига-раига-раига
Читто-горитто, Читто-марга-ритта да.

Пробовали петь наши белорусские песни, правда, получалось довольно таки забавно. Песни звучали с непривычным для белорусского уха с акцентом.

Еще у нас был конкурс народных танцев. Наша Нина была родом из Удмуртии, и мы танцевали удмуртский национальный танец Охотников. Да, наши вожатые должны были быть ещё и хорошими хореографами.

Припоминается мне случай, после которого я немного задумалась о своих способностях. На абсолюте нам не разрешали ничего делать, кроме отдыха, ни читать, ни писать письма. Я однажды ослушалась, и вожатый из девятого отряда забрал у меня книгу. Он оказался моим земляком. Я спросила, почему нельзя читать книгу. Он ответил, что, оказывается, в Артеке очень трудно учится, так как весь материал приходится учить на уроке без домашней подготовки, и поэтому были случаи, дети от перенапряжения теряли сознание и т. д.

Я удивилась, так как совершенно не задумывалась над тем, что здесь учеба отличается от учебы дома. Мне было всё ровно, где учиться, и оценки у меня были те же. Однако вожатый мне сказал, что, значит, оценки в моей школе были абсолютными, не завышенными.

Из артековских поощрений у меня была медаль за какой-то конкурс, которая, к сожалению, пропала в месте с деньгами в ту прощальную ночь, в которую вор прошелся по нашим карманам. И ёще все значки, которыми мы обменивались, друг с другом которые так же все пропали. Ещё из поощрений у меня осталась фотография у развёрнутого знамени Артека.

В Артеке один раз в неделю проходила учеба пионерского актива. Нас собирали в артековской школе. Она также называлось ещё и Дом Пионерской Учёбы или ДПУ. Первое занятие было посвящено теме «Твоё поручение в звене». Через неделю нас собрали, чтобы объяснить, как правильно идти «на встречу 26 съезду КПСС» именно так называлась тема занятий в этот раз в ШПА. Последние две недели в ШПА у нас прошли по тематике «Твоё поручение в школе» и «Как организовать работу». Но эта идеология мало нас касалась. Мы были просто дети, счастливые дети, попавши в сказочную страну.

Актив в отряде у нас менялся один раз в две недели. Мы избирали председателя совета отряда, звеньевых, политинформаторов. Я была сразу выбрана звеньевой, на следующих выборах меня выбрали заместителем председателя совета отряда. Каждый день у нас избирался дежурный и его помощник. Помнишь, дежурный при встрече с другим отрядом или Вожатым, говорил: «Отряд! Внимание!» И мы всем отрядам отвечали: «Всем! Всем! Доброе утро, день или вечер».

Я помню также, что когда дежурным был Костя Мишарин, он всегда почему-то выбирал меня себе помощницей, я заметила это его внимание к себе, и чтобы не обидеть его один раз выбрала его к себе в помощники. Вспоминая свои чувства, понимаю, что не только я ему нравилась, но и он мне нравился, но я этого не хотела признавать. Вообще, в детстве, да и в молодости, я была даже немножко жестокой по отношению к тем, кому я нравилась. Не знаю почему, но я инстинктивно начинала избегать этих мальчишек, порой могла их и обидеть, нанося сердцам влюблённых раны.

Потом дома, когда прошло время, я жалела, что у меня нет адреса Кости.

Да, а ты помнишь «Воробьиную ночь»? Мы в своей комнате долго не спали. А утром, когда я с полусонными слипшимися глазами спускалась вниз по лестнице на первый этаж, мы чуть ли не столкнулись лбами с Костей Мишариным, останавливаемся, и смотрим друг на друга, одновременно синхронно произнеся «Ой! Костя!?», «Ой! Ира!?». И давай смеяться. У нас обоих были разрисованы зубной пастой лица. Мы стали друг другу оттирать руками лицо. И со смехом понеслись умываться. Таисе Дашковской намазали пятку, в общем, все мы были в пасте».



Нина была очень чуткой вожатой, за что мы её любили. Однажды на тихом часе или абсолюте, вожатая созвала всех девочек к себе в вожатскую комнату. Девчонки недоумевали, смотря друг на друга и не понимая, что случилось, и кто из них, девчонок провинился. Тогда они спрашивают: «Что случилось?» А Нина и говорит: «Может быть ты, Ирина», - обратившись к артековцу Ирине Апанасевич (Филимоновой) из Минской делегации, - «как самая справедливая в отряде, расскажешь нам, что у вас за отношения между девочками?» «Я ничего не понимала», - вспоминает Ирина это событие спустя годы, - «но потом всё же, те девочки, кто были виноваты, сами и признались. Оказалось, что в соседней комнате у этих девочек, жила Исмаилова Севда из Азербайджанской делегации, девчонки почему-то её обижали. А она терпела-терпела, да и сказала потом об этом нашему врачу Галине Павловне Ивановой, а та - вожатой Нине. Оказывается, она не успевала ничего делать: то не заплетётся, то в комнате не уберёт, когда была дежурной по комнате. Видимо, она не привыкла так. Вот девочки её и «учили». Когда вожатая Нина начала выяснять отношения, все плакали, и даже я. Когда Нина Александровна спросила, кто из девочек к Севде хорошо относится, то таким человеком оказалась лишь я…Я ничего не понимала. Помню, что Севда всегда занимала мне место в автобусе, когда мы ехали в школу, мы с ней разговаривали, но я-то ближе была с девочками из нашей комнаты. В общем, все мы там ревели, и решили, что исправимся. А мне было сказано вожатой «Да, ты самая справедливая и добрая, как мне все говорят, так сделай так, чтобы у вас между девочками были нормальные отношения. Конечно, всё потом уладилось, и Севду никто больше не обижал. А вы, мальчишки, в это не были даже посвящены».


Артек 1980 У монумента ''Дружба детей мира'' Несомненно, в лагерь приезжали разные дети, с разным менталитетом, кто-то был избалован жизнью, кто-то наоборот обижен ею. В нашем отряде были двое ребят из детского дома и одна девочка, Жадаева Ирина, из школы интерната. Стремление подростковых групп подчинять общепринятым в группе понятием всех своих участников, очень часто приобретает не педагогический характер. Понятия детской справедливости несовершенны. Они часто не учитывают по педагогической неопытности, перевоспитывая друг друга, сложный характер товарища. Эта задача для взрослого педагога весьма сложна, чтобы найти так просто продуктивные способы диалога.

Возраст нашего отряда был 12-13 лет. В этом возрасте дети обычно расстаются с детством, им уже неинтересны игры детей младшего возраста, но и непонятны увлечения старших. Наступает период, который в психологической науке именуется подростковым кризисом. Приведу небольшую иллюстрацию такого важного понятия в педагогике как совесть, которая наглядно показывает, как дети среднего школьного возраста понимают это важное в педагогическом процессе переживание. А именно на этой волне Артек ведёт диалог с подростком непринуждённо. По крайней мере в наше время с теми, у кого это природное чувство жило в сердце. Сошлюсь на работы профессора психологии глубоко верующего учёного Т.А. Флоренской. Она приводит наиболее типичные примеры того, как понимают дети 12-13 лет такое основополагающее понятие как совесть.

«Новые оттенки в понимании совести появляются у подростков-шестиклассников и семиклассников. «Совесть - это чувство, которое не зависит от твоих желаний. Если твой поступок прошел для всех незаметно, то для тебя самого этот поступок остается, ты начинаешь размышлять над тем, что ты совершил, потом тебя эта мысль начинает преследовать, и ты чувствуешь, что если не исправишь свой поступок, то ты упадешь в собственных твоих глазах...», - пишут в своих сочинениях дети. Появляется ориентация своего поведения уже не на внешнюю оценку, как у младших подростков, но на самооценку. В этом возрасте мы не встретили уже ни одного ответа, связывающего совесть с моральными требованиями взрослых. «В человеке просыпается совесть, когда он сделал то, что ему самому не очень хотелось бы сделать. Совесть - это что-то круглое, пушистое, но, когда человек поступает плохо, на ней появляются колючки, и она царапается ими в душе человека», - читаем мы в другом сочинении подростка. Такие описания переживаний совести говорят о глубоко личном, индивидуальном, собственном опыте подростка», - поясняет учёный.

Нина помогла девочкам преодолеть в своем сердце требования надуманной подростковой правды, и обратила внимание на внутреннее чувство правды, понимающее, сострадающее тому, кто не по злому умыслу, а по каким-то недостаткам, с которыми их подруга пока ещё не может справиться самостоятельно.

Апостол Павел призывал, к примеру, в духе кротости исправлять прегрешения друг друга. Гнев омрачает разум, а главное прерывает диалог совести, диалог родственных душ. Детям стало совестно, и они исправились.

Нам повезло, что мы приехали в Артек в двенадцати- тринадцатилетним возрасте. В этом возрасте еще не развит под влиянием подростковой субкультуры, как у старших подростков негативизм, и связанные с ним столь сильные противоречия совести и поступков. В этом возрасте наиболее благоприятны условия для положения начала в выборе своей будущей позиции. В Артеке изначально была заложена положительная форма подростковой группы. Нас учили выбирать себе в друзья детей творчески активных и добрых, строить свои взаимоотношениях на принципах дружбы и взаимопомощи.

Участие старших товарищей было вспомогательным. Коррекция самореализации подростка необходима. Вожатые направляли свободу ребенка в наиболее продуктивном направлении развития личности, нежели это сделали бы сами подростки, руководствуясь требованиями подросткового негативизма.

У старших подростков, приехавших в Артек как правило уже был продолжительный опыт формирования характера в атмосфере внутри-подростковой морали, которой они руководствовались достаточное время и сформировались как трудные дети.

«Старшие подростки связывают совесть с убеждениями: "Совесть - это личное внутреннее мнение и суждение". "Совесть - чувство, не позволяющее сделать что-то противное твоим убеждениям". Эти убеждения могут расходиться с мнением большинства, и подросток, для которого так значима солидарность с товарищами и сверстниками, способен даже, руководствуясь совестью, преодолеть давление их подростковой "морали". Вот как изменяется ситуация "в общественном транспорте": "В автобус входит пожилой человек, и мальчик должен уступить место. Но он находится в компании сверстников, и над ним могут пошутить из-за этого. Но все-таки, переборов себя, мальчик уступает место на глазах у друзей. Он колеблется, но потом чувство совести взяло верх над боязнью быть осмеянным". В душе старшего подростка идет борьба между совестью и подростковым "негативизмом" - стремлением доказать свою свободу и независимость от морали взрослых. Вот как это звучит в их ответах: "Совесть - это такое понятие, которое мы не проходили. И вообще, это понятие вполне растяжимое. Если требуется индивидуальное мнение, то его дать не могу, потому что человек без общества - ничто. А вообще, в разных ситуациях человек может проявить свою совесть, а может побояться это сделать. Постоянной совести нет ни у кого. Поэтому совесть - понятие относительное". Любопытно рассуждение одного юного философствующего "релятивиста": "Что такое совесть - никто не знает (кроме меня). Я знаю. Могу поделиться. Это - то, чего в достатке нет ни у кого. Я так думаю. Совесть - это когда стыдно за свои плохие поступки (за слишком хорошие иногда тоже). Чистую совесть я в своей жизни не наблюдал ни у кого. Многие пытаются скрыть свою совесть. Им совестно за свою совесть. По-моему, совесть - нужная вещь. Было бы ее побольше у людей, особенно в нашем классе. Конечно, не надо слишком много совести. А то будет слишком совестно". И игриво-ироническая подпись: "К-ский и моя совесть".

Этому подростку явно "совестно за свою совесть" (а точнее - стыдно), оттого все так противоречиво и зыбко в его словах. Какая сторона этого противоречия победит, окажись он в ситуации нравственного выбора? Хочется верить, что эта наносная бравада пройдет со временем. Но, к сожалению, этот подростковый негативизм у многих людей сохраняется на всю жизнь»,
- поясняет профессор Т.А. Флоренская.



«Вспоминаю о прощании с Артеком всегда с грустью», - вспоминает Ирина Филемонава (Апанасевич), - «А еще хуже для нас было прощание с Ниной Александровной. У нас у девочек была настоящая истерика. Нина Александровна сама плакала. Я помню, как она сказала Ромасу: «Ромас, скорей уводи их». Это прощание происходило на костровой возле дружинного лобного места напротив столовой Лазурного лагеря. Мы долго и безутешно плакали у себя в комнатах. Помню, вожатые другого отряда перепугались, такой вот у нас стаял плач.

А прощание на костровой площади… Ты помнишь, как мы всей дружиной пели: «Тихо – тает костёр догорающий…». Напутственные, прощальные слова, уголёк из костра на память…

Когда мы уезжали, тоже было зрелище не из приятных. Как нас четверых белорусов, провожали всем отрядом до лестницы, мы обернулись, помахали рукой и со слезами ушли с Ромасом. А Ромас чтобы нас подбодрить шёл и пел: «Беларусь моя синеокая, Беларусь мая – родной край». Возле автобусов нас так же провожали вожатые. Я увидела Галину Павловну. Нашего врача педиатра, она подошла ко мне, утешала. Я запомнила её слова: «Ирина, может быть, мы с тобой встретимся когда-то, ты будешь прекрасным доктором Айболитом…».

Всю дорогу в автобусе мы рыдали все, и девочки, и мальчики.

Когда сели в поезд, наши встречающие с обкома комсомола, сказали нам, что в Белоруссии уже лежит снег. И нам так хотелось увидеть эту границу, где с одной стороны не было бы снега, с другой он бы лежал. Но… прибыли мы в Минск в два с половиной часа ночи, конечно же, мы проскочили эту воображаемую границу. А потом была радость встреч с мамой и папой в Минске, и утром я была уже дома. На следующий день после моего приезда из Артека, я пришла в школу. В нашем классе весь день не закрывалась дверь. Всем было интересно узнать об Артеке. Я так и осталась первой и последний ученицей, удостоившейся побывать в Артеке из нашей школы.

Мои учителя дай Бог им доброго здравия и долгой мирной и тихой, жизни все живы. Они и теперь мне говорят, что такой ученицы в школе, какой была я, никогда не было».



***


«Вот и пришла пора расставанья. Если бы Вы знали, как мне не хочется расставаться. Ведь за эту не полную смену Вы многому научили меня. И я хочу сказать, что самая справедливая в нашем отряде это Вы, Нина Александровна. Ведь около Вас даже трудные дети стали намного теплей…», - записала в дневнике вожатой Ирина Апанасевич.

Ирина была очень увлечена медициной, мечтала посвятить свою жизнь служению на этом благородном поприще маленьким людям. У неё были особые отношения с нашим врачом педиатром Галиной Павловной Ивановой и нашей медсестрой Таней, как мы её по-свойски называли. Ирина запомнилась мечтательным таким доктором Айболитом. Её мечта сбылась, она посветила свою жизнь медицине. «Скромность и доброта всегда и везде украшает человека. Оставайся такой», - написал ей в напутствие наш вожатый Ромас.


Расставались с Артеком со слезами на глазах и в сердце.


«Дорогая, любимая наша Нина Александровна! Пусть над Вами всегда будет голубое небо, светит яркое солнце. Мы очень полюбили вас за эту короткую, но очень интересную смену. Вы стали для меня примером человека, который искренне любит свою работу, живет ею. Я никогда не забуду Вас. И постараюсь с таким же энтузиазмом выполнять любое дело. Вы открыли мне глаза, я научилась здесь понимать жизни. Я не могу сдержать слёз, расставаясь с Вами. Я поняла, что самый лучший вожатый - это Вы и только Вы. Вы останетесь в моём сердце на всю жизнь. Будьте всегда такой же весёлой, счастливой, красивой, жизнерадостной. Извините за все наши проказы. Я прошу Вас, помните меня, нашу смену хоть чуть-чуть», - написала в дневник вожатой прощальное слово девочка из нашего отряда Света Коломасова из Сургута. О том же писали и мы, прощаясь с Артеком.

«Живя в «Артеке» эти тридцать коротких дней, я почувствовала, что такое хороший друг», - записала на прощание ко мне в тетрадь Рупакова Лариса из Томской делегации нашего отряда.

«Нина Александровна, вот мы с вами прожили почти месяц, но как много вы переживали, но ваш труд был не напрасным. Мы все поняли свои ошибки», - Хамо Светлана из нашего отряда.

«Я пишу, как от всего отряда, потому что я сдружился, с ними, как ни с кем другим и этому помогла ты, Нина», - записал в дневник нашей вожатой артековец 5 смены 1985 года Матвиенко Владимир из Челябинска.

«За этот короткий срок ты, Нина научила нас многому, самое главное чему ты нас научила – это дружба и любовь», - оставил свою запись там же Гущин Дмитрий из Саратова артековец 5 смены 1985 года.

«Для меня этот месяц останется навсегда в памяти. Эти дни были интересны походами, поездками и делами. Ты Ниночка научила нас многому, а особенно доброте и дружбе. Всё это мы узнали в Артеке, и мы это увезем с собой на родную землю», - артековец 5 смены 1985 года Дергачев Дмитрий из г. Асбест Свердловской области.

«Дорогая Нина Александровна! Пожалуйста простите нас за все переживания, которые мы вам принесли.
Безусые и усатые,
Весёлые и живые,
Это наши вожатые
Хорошие такие.
Так будьте всегда добрыми, весёлыми и требовательными в меру. Будьте всегда такой, какой знали мы вас. А вы самая лучшая в мире! Не забывайте нас!!!»,
- Сазонова Лариса из нашего отряда.



Артековец 1980 года дружины «Лазурная» Олег Матюхин.



P.S. Артек сильно повлиял на меня с положительной стороны. Те педагогические технологии, которые на тот момент были задействованы, сработали довольно таки не плохо. В подростковой среде, между ребятами я был идейным лидером, сам был увлеченным человеком, и других старался увлечь в интересные, не пионерские приключения. Главное чему научил Артек - это дружба во взаимоотношениях между сверстниками, некриминальные увлечения, заполняющие наши внутренние потребности в самореализации личности.

Артек 1980 На фоне Адалар Я могу с уверенностью сказать, что Артек и фильм «Приключение Электроника», который вышел на экраны страны в том же 1980 году, определили мои жизненные принципы. Мы не подражали, а жили по тем принципам, которые нам предлагали Электроник и его друзья. Это была для нас норма.

Артек – это, прежде всего успешная попытка диалога взрослого с находящимся на распутье жизненной дороги подростком. Услышав и усвоив опыт старших, в увлекательных артековских приключениях, я прошёл как-то безболезненно кризисную полосу своей дальнейшей жизни, став в последствии священнослужителем Православной Церкви.

Фотокарточка на память,
А на ней мои друзья,
Чуть правее - Адалары,
Чуть левее - это я…


• НАВЕРХ