Артековская БИБЛИОТЕКА Артековская БИБЛИОТЕКАБиблиотека 
Поделись!    Поделись!    Поделись!
  АРТЕК +  


...у Артека на носу





Гурий Ястребов (директор Артека в 40-е годы)
Страницы из дневника



    


22.06.1941... Кто-то повернул ручку радиоприёмника. Послышался хриплый воющий голос диктора: "С Советами и коммунистами будет покончено навсегда! Навечно! Доблестные войска рейсхфюрера уже победно шествуют по дорогам России!" - Откуда-то, почти рядом, передавала радиостанция.

В 12 часов дня по московскому радио выступил Молотов. Передавалось обращение к советскому народу.

...Войну ждали и не ждали. Не верилось, что фашистская Германия осмелится напасть на СССР. В то же время явственно чувствовалось, что назревают грозные события. У многих сотрудников лагеря родные - мужья, братья - служили на Черноморском военном флоте и обычно в воскресные дни приезжали из Севастополя домой в Артек. В июне ни 14, ни 21, никто не приезжал. Знали, что 19 июня командование Черноморского военного флота объявило о состоянии повышенной готовности. И все же не верилось, что война будет. Усиленные перемещения войск на дорогах Крымского полуострова объясняли предстоящими маневрами.

В 12 часов 30 минут тревожно запели серебряные горны. Звуки их далеко разнеслись по всему нашему лагерю. Мне выпала горькая доля объявить в Суук-Су, главном лагере Артека, о только что переданном из Москвы сообщении... На линейке стройными рядами выстроились ребята, приехавшие из Эстонии и Молдавии, из городов и поселков Западных областей Украины и Белоруссии, из многих районов необъятного Советского Союза. Изумленно, испуганно слушали они о том, что фашистская Германия бомбит Киев, Гродно, Барановичи, Житомир, Каунас, Вильнюс, Ригу, Севастополь, что с раннего утра немецкие войска перешли государственную границу и повели наступление на советскую территорию. Очень многие пионеры приехали из городов, которые сегодня ожесточенно бомбили немцы. Я смотрел на ребят. Не видел в те минуты ни слез, ни отчаяния, но ребячьи глаза смотрели тревожно. Началась война...

    
Гурий Ястребов с артековцами
военной смены


Первый день войны пионеры провели как обычно. Отдых. Вечерний час. Игры на территории лагеря. Отменялись прогулки вне "Артека". Со следующего дня, с 23 июня, начало действовать новое расписание дня - по режиму, исключавшему экскурсии в горы, в Ялту, осмотр достопримечательностей в Гурзуфе и другие мероприятия вроде морских прогулок на катерах и лодках...



23.06.1941. Я попробовал вести дневник. Он должен сыграть одновременно роль и справочника. В ночь на понедельник вряд ли кто спал более двух часов. В поздней ночи прикидывали - кто, чем должен заняться - а после пошли по лагерю проверить, все ли спокойно вокруг. <...>

В 10.00 появились военные: начальник погранзаставы, командир артдивизиона и офицер госбезопасности. Уточняю с ними наши задачи. Пионеров в море не пускать, но купаться поотрядно - можно. Ночами на берегу разрешается только дежурным. Для безопасности у нас ни одного военного не будет. Наблюдение за морем, воздухом, окрестной дорогой вести придется самим. Можно ожидать неожиданного появления подводной неприятельской лодки, сброса десанта, появления на территории лагеря вражеского агента. Узнаю, что на Аю-Даге размещается замаскированная артиллерийская часть, следовательно, никаких экскурсий на гору, ни к подножию, что нужно обратить внимание на ночные сигналы: они могут подаваться как со стороны моря, так и со стороны гор, дороги. Принимаем совет военных: детей немедленно переодеть, заменить белые костюмчики, матроски, блузы на [неразборчиво], незаметные глазу ни с высоты, ни с моря. Дежурства в кабинете директора круглосуточные. Намечена схема и часы дежурств пионеров с вожатыми у главного въезда в лагерь, на берегу, у дач, на Султанке, у складских помещений и других местах, требующих особой охраны. Пароли должны меняться трижды в день. Заикнулся, чтобы дали хотя бы несколько военных для охраны, и получил в ответ: "Для вашей же безопасности, до тех пор пока не будут вывезены дети - на территории не должны видеть ни одного советского воина". Конечно, они правы. Вежливые, тактичные офицеры. Предложил обед. Отказались. Дел, действительно, по горло...

Сводка за 23. Бомбардировочная авиация Черноморского флота дважды совершала массированные налеты на базы румынского флота в Констанце, Сулине. Хотя бы сбросили одну бомбочку и заткнули рот фашистской радиостанции на румынском берегу, без перерыва передающей ложь, клевету на Советский Союз. Вот и сейчас, повернув рычажок, можно слышать: "Уничтожайте коммунистов, комиссаров, жидов!", "Верьте фюреру! Наши войска несут вам освобождение". <...>

Во второй половине дня в "Артек" приехал первый секретарь Ялтинского горкома партии. Побеседовал с секретарем партийной организации, с руководителями лагеря. Рассказал: утром поднялся на одну из горных вершин близ Ялты и видел бомбежку Севастополя. Рассказал о мерах, принимаемых горкомом по эвакуации курортников, всех отдыхающих, об охране предприятий, учреждений, санаториев. Скрыть же собственного волнения он не смог. Первый секретарь Ялтинского горкома - татарин. И ему, конечно, известно о настроениях татарского населения Крыма, часть которого не прочь была оказать гостеприимство оккупантам.

К вечеру по Артеку поползли слухи. Откуда только они брались? Распространялись с быстротой молнии. Говорили о забросах десантов немецких солдат, переодетых в форму милиции, немецких моряков, одетых советскими моряками. Переодетые милиционерами, немцы якобы бродили по дорогам, по поселкам...передавали сигналы, убивали советских офицеров. Слухи порождали и панические настроения. В дирекцию прибежал шеф-повар детской столовой в Суук-Су и заявил, что из кухни пропали несколько больших острых ножей для разделки мяса. Не иначе, мол, украли, чтоб ночью пустить "в дело", а таким ножом пырнуть человека просто, сразу на смерть. Проверили сейчас же, ножи нашлись, их сам шеф-повар засунул в "укромное местечко". Сигнал послужил на пользу. С того часа все острые предметы - топоры, ножи - должны были храниться под замком. Такое же распоряжение было отдано и по механическим, ремонтным мастерским, гаражу, и оно касалось всех режущих и колющих инструментов, молотков. Может быть, и переборщили, но зато стало спокойнее на душе.

Всем родителям, приславшим телеграммы и запрашивающим о судьбе лагеря, детей, отвечали так: "Ваш сын (дочь) здорова. В ближайшие дни она в сопровождении медсестры (вожатого) будет отправлена домой. Не беспокойтесь. Ждите".

Поздно вечером вместе с директором и секретарем парторганизации обошли посты, поговорили с ребятами. Так закончился второй день войны. Если воскресенье - 22 июня - и чувствовалась некоторая растерянность, порожденная неизвестностью, то 23 июня, понедельник, прошел организованно, с бОльшим спокойствием.

И.М. Чудновский, замначальника управления санаториями спецназначения Наркомздрава СССР буквально костьми лег, чтобы обеспечить эвакуацию детей. Его усилия позволили нам полностью, в относительно короткий срок отправить более тысячи ребят с сопровождающими на место жительства. Тополев, главный бухгалтер Артека неизвестно, когда отдыхал и обедал, но доставал в срок любую сумму денег и запасы продуктов...



"24.06.1941. <...> Некоторые родители, не дожидаясь, сами приезжали за своими детьми или присылали кого-нибудь. Хорошо помню такой случай. В лагерь явился капитан и заявил, что хочет забрать мальчика, сына своего полковника, и отвезти к бабушке на Урал. Вызвали названного пионера, спрашиваем: "Знаешь этого капитана?" Отвечает: "Нет". У капитана письмо от отца-полковника с просьбой отпустить сына. И всё. Необходима доверенность. Предложили капитану любыми средствами связаться с отцом мальчика. Связи он добиться не мог. Пионера ему передали после того, как военный комендант Ялты заверил нас, что документы у капитана в порядке. Капитан нас вначале обругал "буржуями", а потом согласился, что допустил промашку, а наше требование законно и правильно.

Бдительность, бдительность, бдительность. Во всем и везде. Вожатые предупреждают, что взрослые (13-летние) парнишки собираются сбежать из лагеря на фронт добровольцами. Да, действительно ведутся такие "секретные разговоры" среди пионеров. Выясняю у старшего вожатого, откуда он узнал. Началось все с географической карты. Ребята где-то раздобыли карту СССР. Вожатая заметила, что на карте делаются какие-то пометки, наносятся маршруты, что из столовой взрослые парнишки, никогда не отличавшиеся отсутствием аппетита, выносят хлеб. Сделали два вывода: первый - шума из этого не поднимать, на пионерский сбор не выносить, а ребятам объяснить, что бегство на фронт бессмысленно. На первой же станции их снимут. У подростков-"фронтовиков" увидели и книжку "Красные дьяволята" о приключениях тройки отважных комсомольцев в годы гражданской войны. Вот вам и объяснение ребячьего порыва. Второй вывод - в каждом лагере сделать по большой карте СССР, ежедневно отмечать линию фронта, утром и перед обедом рассказывать о событиях дня...

Дозорный пионерский патруль обнаружил на территории Суук-Су в кустарнике возле стены канистру с керосином. Как она попала туда? Напрашивались три мнения. 1 - забыли при переноске со склада на кухню или дачи. 2 - умышленно оставили для какой-либо диверсии. 3 - кража. Первый вариант исключался. На дачах, где были [неразборчиво], ночью электричество не зажигалось. Маскировка. На каждой даче еженочно дежурили сестры, вожатые, пионеры. В комнате для дежурства стояла лишь лампа. Дачи двухэтажные - две лампы. Лампы в конторе, в помещении охраны и некоторых других служебных помещениях. Все они заправлялись керосином нянями, обслуживающим персоналом. Заправлялись 23 июня. Излишек керосина находился на складе. Оставалось два варианта. Подготовка к поджогу. Вряд ли спрятали канистру за день для диверсии. Можно, конечно, подумать, что прошлой ночью спугнули кого-нибудь. Вероятнее всего третье предположение - кража. Но почему внутри лагеря? Это настораживало. Следовало усилить охрану складских помещений, автогаража, зданий вне лагеря. <...>

Ночью с 22 на 23 июня дозорные заметили сигналы. Их подавали с помощью электрической лампочки со стороны горы, поднимающейся от Суук-Су. Сигналы, направленные в сторону моря. Ребята отметили, что сигналы имеют какую-то последовательность, равную частоту в промежутках времени, и оценили примерно место, откуда они шли. Утром спорили между собою. Одни говорили, что сигналы соответствуют азбуке Морзе, другие - что шифр иной. Поставили в известность погранохрану. В ночь с 23 на 24 новые сигналы. Но что удивительно, они появились в десятках мест. А утром 25 июля охрана задежала трех пионеров, пытающихся перелезть через стену. Испуганно выглядит лишь вожатая. В руках у них листок с топографическими отметками, знаками. Удачно нанесены [неразборчиво] в горах татарские хижины с плоскими крышами, виноградники, вьющиеся дорожки. Можно догадаться. Артековские лазутчики! Из беседы выясняется, что ночью они дежурили, сами видели сигналы, по памяти нанесли их на свою карту, утром решили самостоятельно разведать местность. Все чистосердечно рассказали. Встали, ожидая взыскания. Встал и я из-за стола, подошел к ребятам, пожал им руки и поблагодарил за хорошее дежурство, наблюдательность, бдительность. Но тут же и крепко пожурил за самовольство, нарушение лагерной дисциплины в военное время. Одновременно объяснил, что их вылазка могла принести больше вреда, чем пользы. Недоуменно на меня покосились: почему вреда? Объяснил, что местные жители сразу узнают артековцев, как бы они не маскировались. Тот, кто подавал сигналы, - из хулиганства или умышленно привлекал к себе внимание - не откроется. Пионеры могут спугнуть его. Неизвестно также, все ли мигалки исходили от вражеских агентов. Может быть, сигнал был только от одного человека, а остальные огоньки - от рук пограничников, милиционеров, чтобы сбить с толку всех, кому предназначался один - вражеский!...

Сводки за 24, вторник: "Войска Северо-Запандного фронта, оборонявшие г. Каунас, были глубоко обойдены с обоих фронтов танковыми войсками противника...В тот же день советские части...были вынуждены оставить г. Вильнюс". Литовских пионеров мы приняли 22 июня, два уже дня назад - веселых, жизнерадостных. Многие, если не все, не видели Черного моря, попали в детское сказочное царство впервые. А сейчас надо идти к ним и сказать правду - тяжелую, страшную.


• НАВЕРХ